Портрет часть 2: «Портрет» Николай Гоголь (The Portrait by Gogol), НИКОЛАЙ…

«Портрет» Николай Гоголь (The Portrait by Gogol), НИКОЛАЙ…

НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ «ПОРТРЕТ» Часть Первая, глава 2

Таким образом Чартков совершенно неожиданно купил старый портрет и в то

же время подумал: «Зачем я его купил? на что он мне?» Но делать было нечего.

Он вынул из кармана двугривенный, отдал хозяину, взял портрет под мышку и

потащил его с собою. Дорогою он вспомнил, что двугривенный, который он

отдал, был у него последний. Мысли его вдруг омрачились; досада и

равнодушная пустота обняли его в ту же минуту. «Черт побери! гадко на

свете!» — сказал он с чувством русского, у которого дела плохи. И почти

машинально шел скорыми шагами, полный бесчувствия ко всему. Красный свет

вечерней зари оставался еще на половине неба; еще домы, обращенные к той

стороне, чуть озарялись ее теплым светом; а между тем уже холодное синеватое

сиянье месяца становилось сильнее. Полупрозрачные легкие тени хвостами

падали на землю, отбрасываемые домами и ногами пешеходцев. Уже художник

начинал мало-помалу заглядываться на небо, озаренное каким-то прозрачным,

тонким, сомнительным светом, и почти в одно время излетали из уст его слова:

«Какой легкий тон!» — и слова: «Досадно, черт побери! » И он, поправляя портрет, беспрестанно съезжавший из-под мышек, ускорял шаг.

Усталый и весь в поту, дотащился он к себе в Пятнадцатую линию на

Васильевский остров. С трудом и с отдышкой взобрался он по лестнице, облитой

помоями и украшенной следами кошек и собак. На стук его в дверь не было

никакого ответа: человека не было дома. Он прислонился к окну и расположился

ожидать терпеливо, пока не раздались наконец позади его шаги парня в синей

рубахе, его приспешника, натурщика, краскотерщика и выметателя полов,

пачкавшего их тут же своими сапогами. Парень назывался Никитою и проводил

все время за воротами, когда барина не было дома. Никита долго силился

попасть ключом в замочную дырку, вовсе не заметную по причине темноты.

Наконец дверь была отперта. Чартков вступил в свою переднюю, нестерпимо

холодную, как всегда бывает у художников, чего, впрочем, они не замечают. Не

отдавая Никите шинели, он вошел вместе с нею в свою студию, квадратную

комнату, большую, но низенькую, с мерзнувшими окнами, уставленную всяким

художеским хламом: кусками гипсовых рук, рамками, обтянутыми холстом,

эскизами, начатыми и брошенными, драпировкой, развешанной по стульям. Он

устал сильно, скинул шинель, поставил рассеянно принесенный портрет между

двух небольших холстов и бросился на узкий диванчик, о котором нельзя было

сказать, что он обтянут кожею, потому что ряд медных гвоздиков, когда-то

прикреплявших ее, давно уже остался сам по себе, а кожа осталась тоже сверху

сама по себе, так что Никита засовывал под нее черные чулки, рубашки и все

немытое белье. Посидев и разлегшись, сколько можно было разлечься на этом

узеньком диване, он наконец спросил свечу.

— Свечи нет, — сказал Никита.

— Как нет?

— Да ведь и вчера еще не было, — сказал Никита.

Художник вспомнил, что действительно и вчера еще не было свечи,

успокоился и замолчал. Он дал себя раздеть и надел свой крепко и сильно

заношенный халат.

— Да вот еще, хозяин был, — сказал Никита.

— Ну, приходил за деньгами? знаю, — сказал художник, махнув рукой.

— Да он не один приходил, — сказал Никита.

— С кем же?

— Не знаю, с кем… какой-то квартальный.

— А квартальный зачем?

— Не знаю зачем; говорит, затем, что за квартиру не плачено.

— Ну, что ж из того выйдет?

— Я не знаю, что выйдет; он говорил: коли не хочет, так пусть, говорит,

съезжает с квартиры; хотели завтра еще прийти оба.

— Пусть их приходят, — сказал с грустным равнодушием Чартков. ненастное расположение духа овладело им вполне.

Молодой Чартков был художник с талантом, пророчившим многое: вспышками

и мгновеньями его кисть отзывалась наблюдательностию, соображением, шибким

порывом приблизиться более к природе. «Смотри, брат, — говорил ему не раз его профессор, — у тебя есть талант; грешно будет, если ты его погубишь. Но

ты нетерпелив. Тебя одно что-нибудь заманит, одно что-нибудь тебе полюбится

— ты им занят, а прочее у тебя дрянь, прочее тебе нипочем, ты уж и глядеть

на него не хочешь. Смотри, чтоб из тебя не вышел модный живописец. У тебя и

теперь уже что-то начинают слишком бойко кричать краски. Рисунок у тебя не

строг, а подчас и вовсе слаб, линия не видна; ты уж гоняешься за модным

освещением, за тем, что бьет на первые глаза.

Смотри, как раз попадешь в

английский род. Берегись; тебя уж начинает свет тянуть; уж я вижу у тебя

иной раз на шее щегольской платок, шляпа с лоском… Оно заманчиво, можно

пуститься писать модные картинки, портретики за деньги. Да ведь на этом

губится, а не развертывается талант. Терпи. Обдумывай всякую работу, брось

щегольство — пусть их набирают другие деньги. Твое от тебя не уйдет». Профессор был отчасти прав. Иногда хотелось, точно, нашему художнику

кутнуть, щегольнуть — словом, кое-где показать свою молодость. Но при всем

том он мог взять над собою власть. Временами он мог позабыть все, принявшись

за кисть, и отрывался от нее не иначе, как от прекрасного прерванного сна.

Вкус его развивался заметно. Еще не понимал он всей глубины Рафаэля, но уже

увлекался быстрой, широкой кистью Гвида, останавливался перед портретами

Тициана, восхищался фламандцами. Еще потемневший облик, облекающий старые

картины, не весь сошел пред ним; но он уже прозревал в них кое-что, хотя

внутренно не соглашался с профессором, чтобы старинные мастера так

недосягаемо ушли от нас; ему казалось даже, что девятнадцатый век кое в чем

значительно их опередил, что подражание природе как-то сделалось теперь

ярче, живее, ближе; словом, он думал в этом случае так, как думает

молодость, уже постигшая кое-что и чувствующая это в гордом внутреннем

сознании. Иногда становилось ему досадно, когда он видел, как заезжий

живописец, француз или немец, иногда даже вовсе не живопнсец по призванью,

одной только привычной замашкой, бойкостью кисти и яркостью красок

производил всеобщий шум и скапливал себе вмиг денежный капитал. Это

приходило к нему на ум не тогда, когда, занятый весь своей работой, он

забывал и питье, и пищу, и весь свет, но тогда, когда наконец сильно

приступала необходимость, когда не на что было купить кистей и красок, когда

неотвязчивый хозяин приходил раз по десяти на день требовать платы за

квартиру. Тогда завидно рисовалась в голодном его воображенье участь

богача-живописца; тогда пробегала даже мысль, пробегающая часто в русской

голове: бросить все и закутить с горя назло всему. И теперь он почти был в

таком положении.

— Да! терпи, терпи! — произнес он с досадою.- Есть же наконец и

терпенью конец. Терпи! а на какие деньги я завтра буду обедать? Взаймы ведь

никто не даст. А понеси я продавать все мои картины и рисунки, за них мне за

все двугривенный дадут. Они полезны, конечно, я это чувствую: каждая из них

предпринята недаром, в каждой из них я что-нибудь узнал. Да ведь что пользы?

этюды, попытки — и все будут этюды, попытки, и конца не будет им. Да и кто

купит, не зная меня по имени? да и кому нужны рисунки с антиков из натурного

класса, или моя неоконченная любовь Психеи, или перспектива моей комнаты,

или портрет моего Никиты, хотя он, право, лучше портретов какого-нибудь

модного живописца? Что, в самом деле? Зачем я мучусь и, как ученик, копаюсь

над азбукой, тогда как мог бы блеснуть ничем не хуже других и быть таким,

как они, с деньгами.

сочинение по литературе на Сочиняшка.Ру

Повесть Н.В. Гоголь «Портрет» композиционно делится на две части. Первая часть, в которой рассказывается о жизни художника Чарткова, является конкретным примером воздействия портрета ростовщика на людей. Во второй части рассказывается о личности ростовщика, обладающего «дьявольской силой», о влиянии портрета на его создателя и на других людей, о личности создателя портрета и о выполнении его просьбы художником Б. Если можно с уверенностью говорить о том, что первая часть подтверждает мысль о всевластии зла, то сказать о том, вторая часть опровергает или подтверждает мысль о всевластии зла, нельзя однозначно.

Во второй части показано негативное воздействие ростовщика на людей, которые взяли у него деньги. Это и молодой аристократ, который из покровителя уму и таланту превратился в преследователя ума и таланта, и благороднейший князь Р., который из любящего мужа превратился в ревнивого тирана и мучителя, и представители простого народа. Показано также и негативное воздействие портрета ростовщика на его обладателей. Это и сам художник, создавший портрет, и его приятель, и племянник этого приятеля, и собиратель картин. Все это заставляет задуматься о всевластии зла, ведь ростовщик продолжил свою дьявольскую деятельность даже после смерти.

На мысль о всевластии зла наталкивает и финал всей повести. Во время рассказа художника Б. портрет крадут. Художнику Б. не удается выполнить просьбу отца, уничтожив зловещий портрет. Человек, укравший портрет, осознанно совершает зло. Портрет ростовщика продолжит свои темные дела, меняя характер и образ жизни людей. Важно отметить, что в первой редакции в финале образ ростовщика испаряется с полотна, оставив его чистым. То, что Н.В. Гоголь меняет финал, показывая, что портрет ростовщика не исчез, а значит, он продолжит творить зло, подчеркивает мысль о власти зла.

Однако во второй части повести особое место занимает история жизни художника, нарисовавшего портрет ростовщика. Герой смог вырваться из оков зла и очистить свою душу от греха. Этим отец художника Б. отличается от Чарткова, положение которого можно сравнить с положением, в котором в свое время оказался отец художника Б. Честному и справедливому художнику даже после того, как он изменился под влиянием портрета ростовщика, все же удалось сохранить в себе душевную чистоту. Герой побеждает зло в собственной душе. Это заставляет задуматься над тем, что в мире есть люди, которые готовы бороться со злом, хоть их не так много.

Н.В. Гоголь показывает, что большинство людей подвержены влиянию зла, однако есть те люди, которые выбирают сторону добра. Если бы зло было всевластно, то оно бы поработило и создателя портрета ростовщика, но этого не произошло. Зло не всевластно, именно поэтому Н.В. Гоголь, с помощью финала показывая, что зло все еще на свободе, призывал сохранять душевную чистоту, ведь если бы автор подтверждал мысль о всевластии зла, то он бы понимал, что пытаться сохранять душевную чистоту бесполезно. Несомненно, зло имеет власть, но оно не всевластно.

Понравилось сочинение? А вот еще:

Слово Гоголя в повести «Портрет»

Чартков — герой или антигерой? (по повести Гоголя «Портрет»)

Антитеза как литературный прием в создании образа Чарткова (по повести Гоголя «Портрет»)

В чем трагедия Чарткова? (по повести Гоголя «Портрет»)

Портрет художника в молодости Глава 2, разделы 1–2. Сводка и анализ

Краткое изложение

Глава 2, раздел 1

Стивен проводит лето в новом доме своей семьи в Блэкроке, городке недалеко от Дублина. Ему нравится компания своего дяди Чарльза, бойкого старика, который курит ужасные «черные закрутки» табака и позволяет мальчику брать пригоршни фруктов у местного продавца. Каждое утро Стивен и дядя Чарльз идут через рыночную площадь в парк, где Стивен встречает Майка Флинна, друга своего отца. Флинн пытается обучить Стивена бегуну, но Стивен сомневается, что он когда-нибудь добьется большого успеха. После тренировки Стивен вместе с дядей Чарльзом идет в часовню на утреннюю молитву. Стивен уважает набожность своего дяди, но не разделяет ее.

В выходные дни Стивен гуляет по городу со своим отцом и дядей, слушая их политические дискуссии и рассказы о прошлом. Стивен не понимает многие из их отсылок. Дома Стивен читает роман Александра Дюма «Граф Монте-Кристо, » и глубоко поглощен его приключениями и романтикой. Стивен воображает себя любовником Мерседес, героини романа. Стыдясь того, что его отец плохо распоряжается семейными финансами, Стивен использует воображаемые приключения романа Дюма как бегство. Он дружит с маленьким мальчиком по имени Обри Миллс, который становится его постоянным спутником в воспроизведении приключений Граф Монте-Кристо. Стивен чувствует, что он отличается от других детей, которых он знает, и что он соприкасается с высшим миром. Он воображает будущий момент, когда его преобразит какое-то волшебное откровение.

Глава 2, Раздел 2

Финансовые проблемы семьи Дедалусов начинают острее ощущаться, и прибывают грузчики, чтобы разобрать дом для переезда в Дублин. В Дублине Стивен наслаждается большей свободой, чем раньше, так как его отец занят, а дядя Чарльз состарился. Стивен исследует город и бродит по докам, все еще воображая себя графом Монте-Кристо. Его водят в гости к своей тете и к другой пожилой родственнице.

Стивен чувствует в себе новое настроение горечи, когда он критикует свои глупые порывы, но обнаруживает, что не может их контролировать. Его общение с тетей неловко и приводит к недопониманию. На дне рождения другого ребенка Стивен не чувствует веселья и веселья и просто молча наблюдает за другими гостями. Хотя он поет песню вместе с другими, ему нравится чувствовать себя отделенным от других детей. Однако на вечеринке его привлекает одна из девушек, Э.С. Они вместе покидают вечеринку и едут домой на одном трамвае, едут по разным этажам, но разговаривают на протяжении всей поездки. Стивена привлекают черные чулки, которые она носит, и он вспоминает Эйлин Вэнс. Он задается вопросом, хочет ли Э. К., чтобы он прикоснулся к ней и поцеловал ее, но ничего не делает.

Дома Стивен записывает в блокнот любовное стихотворение, озаглавив его «К Е—К—», подражая Байрону. Он обнаруживает, что его сбивает с толку тоска по романтике. Когда лето подходит к концу, Стивену говорят, что он пойдет в новую школу, потому что его отец больше не может позволить себе Clongowes.

Анализ

В этих первых разделах главы 2 преобладает чувство упадка, которое проявляется в нескольких различных формах. Стивен видит, как надежное постоянство детства уступает место новому чувству того, что люди и места меняются и очень часто становятся хуже. Дядя Чарльз — симпатичная эксцентричная фигура в первом разделе главы, но ко второму он стал дряхлым и больше не может встречаться со Стивеном. Точно так же Майк Флинн когда-то был великим бегуном, но теперь выглядит смешно, когда он бегает. Что наиболее важно, финансовое положение семьи Дедал упало с относительного благополучия почти до бедности. Разрушение семейного дома движущимися мужчинами отражает разрушение прежней наивной веры Стивена в мир. Действительно, наблюдение за этим медленным скатыванием к посредственности глубоко и непосредственно затрагивает Стивена. Он несчастлив даже в компании всех своих родственников на Рождество. Отчасти Стивен зол на себя, но он также зол на свою перемену судьбы и собственные изменившиеся отношения с окружающим миром. Стивен все еще чувствует себя отделенным от мира, но здесь мы начинаем видеть развитие его способности к моральной критике.

Портрет художника в юности Глава 4, часть 2 Сводка и анализ

Портрет художника в юности Глава 4, часть 2 Сводка и анализ | ЛитЧартс

После окончания зимних каникул Стивена вызывают на встречу с директором иезуитского колледжа. Священник начинает с обсуждения неудобства длинных мантий капуцинов, которые носят представители секты францисканского ордена. Он сравнивает мантии с юбками, что заставляет Стивена внутренне краснеть и думать о женщинах. Стивен всегда восхищался и уважал иезуитских священников колледжа за их ум и хорошее настроение, но в последнее время он чувствует что-то похожее на разочарование.

По мере взросления Стивен начинает (как и большинство подростков) сомневаться в авторитетах, окружающих его в школе. Слегка скептическое и даже снисходительное отношение Стивена к директору колледжа свидетельствует о его уменьшении религиозного благочестия и растущей уверенности и индивидуализме.

Активный Темы

Невинность и опыт

‘ data-html=’true’ data-placement=’auto bottom’ data-template=’